28e4ee37     

Кремнев Игорь - Кто Ты



Игорь Кремнев
Кто ты?
Он подобен жизни и дыханию нашего бытия,
он - как наше вечное дитя... сын небес с
телом Земли... сияющий Царь, который сокрыт
от нас...
Ригведа
- А, мадемуазель Диана. Добрый вечер. Все порхаете... Что-то давно не
видно мсье Шанже. Понимаю: дела... - такими словами встретил меня обычно
дремлющий старичок-портье, когда я, сбежав по лестнице, кинула ключ на
стойку. Я ничего ему не ответила - помахала рукой и выскочила из отеля.
Париж встретил меня прозрачной синевой подкрадывающихся сумерек.
Последние солнечные лучи золотили окна мансард на бульваре Сен-Мишель.
Мимо проехало свободное такси. Пусть. Вон, навстречу едет еще одно.
Откинувшись на сиденье, я скользила безразличным взглядом по обгонявшим
нас автомобилям, по безликому потоку пешеходов и ярко освещенным витринам.
"Три с половиной месяца слишком большой срок, - думала я. - Внимание
портье - серьезное предупреждение. Да, натворил ты дел, Виктор... Пора
сменить обстановку. Махну куда-нибудь в Манилу или Гонконг..."
Виктор Шанже - мой брат. Рослый, плечистый красавец с огненно-рыжими,
как и у меня, волосами. Никто никогда не видел нас вместе, но это вовсе не
значит, что мы редко видимся или плохо ладим друг с другом. Я многое могла
бы порассказать о братце, как, впрочем, и он обо мне. Поэтому мы
предпочитаем помалкивать и не суем нос в дела друг друга.
Такси затормозило у неброской, исполненной готическим шрифтом вывески,
"Le lis d'ore" - "Золотая Лилия". Три стертые каменные ступеньки вели
вниз...
Проникнув за бамбуковую занавесь, я остановилась, привыкая к полумраку.
В зале было почти пусто, играла тихая музыка, над стойкой в углу светился
экран телевизора - чисто французский уют с легким привкусом "галуаз" и
"реми мартена".
За крайним от стойки столиком в белом костюме, с сигарой в зубах сидел
Франсуа. Смотрелся он просто шикарно.
Заметив меня, он привстал и махнул гвоздикой, которую не замедлил
вручить мне с обворожительной улыбкой стареющего ловеласа.
Я улыбнулась в ответ, уселась на предупредительно отодвинутый им стул и
окунула носик в цветок. Пай-девочка с гвоздичкой. Ты ведь любишь
пай-девочек, Франсуа?
А у него хорошая память. При первой встрече я лишь вскользь упомянула,
какие цветы мне нравятся. Гвоздика, бледно-розовая, пушистая замечательно
шла к моим волосам и пронзительно-зеленым глазам.
Нам подали закуски и белое вино.
Неужели у него действительно есть вкус? Впрочем, у французов это в
крови. Что ж, тем сладостнее будет наблюдать превращение...
Мужчины делятся на две категории. Первые только недавно сменили шкуру
неандертальца на мешковатый костюм и шляпу так называемого цивилизованного
человека. Когда такой мужчина, жадно и горячо дыша, сжимает тебя в
объятиях до хруста в костях, в ноздри ударяет резкий запах зверя... Ласки
их грубы и быстро приедаются, но звериная сила приятна.
Вторые носят костюмы "от Кардена" и пахнут дорогим одеколоном. Вкус,
изящные манеры, правильная речь должны подчеркнуть их отличие от первых,
а, значит, от звериной первоосновы. И истинное, ни с чем не сравнимое
наслаждение - срывать с них один за другим покровы цивилизованности,
ловить раздувающимися ноздрями в последних судорогах экстаза сквозь запах
"конкорди" знакомый запах хищника...
Других категорий мужчин не существует. Робкие переходят в первую, как
только поймут, что позволено все!
Были еще индийские ришу, отшельники-даосы, святые Тибета, в чьих глазах
таилась бездна, поглощавшая любую страсть, но вряд ли



Содержание раздела